Где небом кончилась земля : Биография. Стихи. Восп - Страница 61

Абиссинские песни

1. Военная

Носороги топчут наше дурро,
Обезьяны обрывают смоквы,
Хуже обезьян и носорогов
Белые бродяги итальянцы.
Первый флаг забился над Харраром,
Это город раса Маконена,
Вслед за ним проснулся древний Аксум
И в Тигрэ заухали гиены.
По лесам, горам и плоскогорьям
Бегают свирепые убийцы,
Вы, перерывающие горло,
Свежей крови вы напьетесь нынче.
От куста к кусту переползайте,
Как ползут к своей добыче змеи,
Прыгайте стремительно с утесов —
Вас прыжкам учили леопарды.
Кто добудет в битве больше ружей,
Кто зарежет больше итальянцев,
Люди назовут того ашкером
Самой белой лошади негуса.

2. Пять быков

Я служил пять лет у богача,
Я стерег в полях его коней,
И за то мне подарил богач
Пять быков, приученных к ярму.
Одного из них зарезал лев,
Я нашел в траве его следы,
Надо лучше охранять крааль,
Надо на ночь зажигать костер.
А второй взбесился и бежал,
Звонкою ужаленный осой,
Я блуждал по зарослям пять дней,
Но нигде не мог его найти.
Двум другим подсыпал мой сосед
В пойло ядовитой белены,
И они валялись на земле
С высунутым синим языком.
Заколол последнего я сам,
Чтобы было чем попировать
В час, когда пылал соседский дом
И вопил в нем связанный сосед.

3. Невольничья

По утрам просыпаются птицы,
Выбегают в поле газели
И выходит из шатра европеец,
Размахивая длинным бичом.
Он садится под тенью пальмы,
Обвернув лицо зеленой вуалью,
Ставит рядом с собой бутылку виски
И хлещет ленящихся рабов.
Мы должны чистить его вещи,
Мы должны стеречь его мулов,
А вечером есть солонину,
Которая испортилась днем.
Слава нашему хозяину европейцу,
У него такие дальнобойные ружья,
У него такая острая сабля
И так больно хлещущий бич!
Слава нашему хозяину европейцу,
Он храбр, но он недогадлив,
У него такое нежное тело,
Его сладко будет пронзить ножом!

4. Занзибарские девушки

Раз услышал бедный абиссинец,
Что далёко, на севере, в Каире,
Занзибарские девушки пляшут
И любовь продают за деньги.
А ему давно надоели
Жирные женщины Габеша,
Хитрые и злые сомалийки
И грязные подёнщицы Каффы.
И отправился бедный абиссинец
На своем единственном муле
Через горы, леса и степи
Далеко-далеко на север.
На него нападали воры,
Он убил четверых и скрылся,
А в густых лесах Сенаара
Слон-отшельник растоптал его мула.
Двадцать раз обновлялся месяц,
Пока он дошел до Каира
И вспомнил, что у него нет денег,
И пошел назад той же дорогой.

Из Теофиля Готье

На берегу моря

Уронила луна из ручек —
Так рассеянна до сих пор —
Веер самых розовых тучек
На морской голубой ковер.
Наклонилась… достать мечтает
Серебристой тонкой рукой,
Но напрасно! Он уплывает,
Уносимый быстрой волной.
Я б достать его взялся… Смело,
Луна, я б прыгнул в поток,
Если б ты спуститься хотела
Иль подняться к тебе я мог.

Искусство

Созданье тем прекрасней,
Чем взятый материал
                      Бесстрастней —
Стих, мрамор иль металл.
О светлая подруга,
Стеснения гони,
                      Но туго
Котурны затяни.
Прочь легкие приемы,
Башмак по всем ногам,
                      Знакомый
И нищим, и богам.
Скульптор, не мни покорной
И вялой глины ком,
                      Упорно
Мечтая о другом.
С паросским иль каррарским
Борись обломком ты,
                      Как с царским
Жилищем красоты.
Прекрасная темница!
Сквозь бронзу Сиракуз
                      Глядится
Надменный облик муз.
Рукою нежной брата
Очерченный уклон
                      Агата —
И выйдет Аполлон.
Художник! Акварели
Тебе не будет жаль!
                      В купели
Расплавь свою эмаль.
Твори сирен зеленых
С усмешкой на губах,
                      Склоненных
Чудовищ на гербах.
В трехъярусном сиянье
Мадонну и Христа,
                      Пыланье
Латинского креста.
Всё прах. Одно, ликуя,
Искусство не умрет.
                      Статуя
Переживет народ.
И на простой медали,
Открытой средь камней,
                      Видали
Неведомых царей.
И сами боги тленны,
Но стих не кончит петь,
                      Надменный,
Властительней, чем медь.
Чеканить, гнуть, бороться
И зыбкий сон мечты
                      Вольется
В бессмертные черты.

Анакреонтическая песенка

Ты хочешь, чтоб была я смелой?
Так не пугай, поэт, тогда
Моей любви, голубки белой
На небе розовом стыда.
Идет голубка по аллее,
И в каждом чудится ей враг.
Моя любовь еще нежнее,
Бежит, коль к ней направить шаг.
Немой, как статуя Гермеса,
Остановись, и вздрогнет бук, —
Смотри, к тебе из чащи леса
Уже летит крылатый друг.
И ты почувствуешь дыханье
Какой-то ласковой волны
И легких, легких крыл дрожанье
В сверканье сладком белизны.
И на плечо твое голубка
Слетит, уже приручена,
Чтобы из розового кубка
Вкусил ты сладкого вина.

Рондолла

Ребенок с видом герцогини,
Голубка, сокола страшней, —
Меня не любишь ты, но ныне
Я буду у твоих дверей.
И там стоять я буду, струны
Щипля и в дерево стуча,
Пока внезапно лоб твой юный
Не озарит в окне свеча.
Я запрещу другим гитарам
Поблизости меня звенеть.
Твой переулок – мне: недаром
Я говорю другим: «Не сметь».
И я отрежу оба уха
Нахалу, если только он
Куплет свой звонко или глухо
Придет запеть под твой балкон.
Мой нож шевелится как пьяный.
Ну что ж? Кто любит красный цвет?
Кто хочет краски на кафтаны,
Гранатов алых для манжет?
Ах, крови в жилах слишком скучно,
Не вечно ж ей томиться там,
А ночь темна, а ночь беззвучна:
Спешите, трусы, по домам.
Вперед, задиры! Вы без страха,
И нет для вас запретных мест,
На ваших лбах моя наваха
Запечатлеет рваный крест.
Пускай идут, один иль десять,
Рыча, как бешеные псы, —
Я в честь твою хочу повесить
Себе на пояс их носы.
И чрез канаву, что обычно
Марает шелк чулок твоих,
Я мост устрою – и отличный,
Из тел красавцев молодых.
Ах, если саван мне обещан
Из двух простынь твоих – войну
Я подниму средь адских трещин,
Я нападу на Сатану.
Глухая дверь, окно слепое,
Ты можешь слышать голос мой:
Так бык пронзенный, землю роя,
Ревет, а вкруг собачий вой.
О, хоть бы гвоздь был в этой дверце,
Чтоб муки прекратить мои…
К чему мне жить, скрывая в сердце
Томленье злобы и любви?